Внимание всем, кто нас знает и любит!
Свершилось! 28 января в сет вышла самая первая книга про карандмышей, включающая в себя «Поход» и «Самый скучный день». Стоимость книжки 100 рублей. Первым 25-ти купившим счастливчикам симпатичная вязаная карандмышка в подарок! Мышки ждут вас только до конца февраля. 
Прошел день, за ним ещё один, потом ещё. Карандмыши были увлечены идеей изобретательства. В любом углу дома можно было найти кого-нибудь из них, по самый хвост закопавшегося в бумажки и что-то дорисовывающего и перерисовывающего. Даже Виола с Флопсом, уже имеющие готовые изобретения на лапах, занимались их улучшением и украшением, так что тоже были все в работе.
Один Герасимо скучал. Ничего не приходило ему на ум, как он ни старался. Он листал свои умные книжки в надежде, что они ему помогут, но безрезультатно. Он печально бродил по комнаткам, с легкой завистью поглядывая на занятых мышей, и чувствовал себя чужим. Залезал на подоконник, рядом с которым стоял их дом-стол, и подолгу смотрел в окно. Там плыли бесконечные облака, и Герасимо грустил. И не мог никому признаться в этом. Он ведь всегда был самым умным из карандмышей, а тут вдруг ничего не может придумать.
— Может быть, придумать летательный аппарат, — думал он, сидя на подоконнике. — Вот только я боюсь высоты. Или какую-нибудь забавную машину для катания с горок. Но у нас тут нет горок. Лучше уж летательный аппарат. Полетели бы все вместе к этим облакам. Интересно, кстати, а что там за ними?
Этот вопрос внезапно очень заинтриговал его. Он вспомнил, что в какой-то книжке видел рисунок прибора, называющегося телескоп. Рассказывалось, что в него можно смотреть на звёзды.
Логично рассудив, что раз можно на звёзды, значит, можно и на облака, они даже ближе, Герасимо отыскал ту самую книжку и принялся срисовывать. Вскоре рисунок был готов. Но, то ли Герасимо не дорисовал каких-то важных деталей, то ли смотреть надо всё же было только на звезды, но в глазок виднелась только какая-то серая муть. Герасимо снова загрустил и отставил телескоп в сторону.
В тот же день, когда карандмыши собрались за обедом, свое изобретение представила Карамель.
— Прошу минутку внимания, — торжественно сказала она, вылезая из-за стола. Остальные перестали жевать и уставились на Карамель.
— Я хочу кое-что показать вам, — проворчала она, пытаясь вытащить из-под плиты большущую коробку. Та поддалась не сразу. Карамели пришлось приложить усилия. Наконец этот загадочный предмет был вытащен на середину кухни.
— Это моё изобретение, — погладила коробку по крышке Карамель, — компактная корзинка для завтрака.
— Корзинка? — задумчиво переспросил Флопс.
— Компактная? — так же задумчиво уточнил Герасимо.
Карамель кивнула и ловким движением сдвинула крышку. Коробка разъехалась как веер, разделившись на три плоских отдела.
— Вот это да! — восхищенно ахнула Виктория. — Сколько же туда можно положить!
— Ну не так уж и много, — усомнился Марсик, засовывая нос в один из отделов.
— Для такого обжоры как ты и трёх корзинок будет мало, — фыркнула Виола. — И, кстати, может тебе не стоило бы совать нос так глубоко? Кажется, она сейчас…
Договорить она не успела. Коробка неожиданно закрылась, звонко стукнув Марсика по носу. Тот отпрыгнул, схватившись за него лапой, и сел на пол.
— Да, — задумчиво сказала Карамель, — конструкция явно нуждается в доработке. Защите от особо любопытных, например.
— А по-моему, эта функция как раз доведена до идеала, — хихикнула Виола.
Дружно рассмеялись все, даже сидящий на полу и потирающий пострадавший нос Марсик. Отсмеявшись, он предложил:
— Давайте тогда и я покажу, что придумал.
Он принес в кухню какой-то продолговатый предмет. Теперь все с интересом наблюдали уже за ним.
— Это для праздника, — объяснил он.
— В самый торжественный момент нужно сделать вот так, — он надавил на нижний конец своего изобретения. Оно с громким хлопком выстрелило в воздух фонтаном крошечных оранжевых шариков. Карандмыши подпрыгнули.
— Нравится? — с явным восторгом спросил Марсик. С минуту он ещё оглядывал засыпанных мышей, стол и пол, потом серьезно добавил, только я еще не придумал, как запихивать шарики обратно в эту хлопушку.
— Виола, — вздохнула Карамель. — Где там была твоя чудо-машина для выдачи бумаги. нам срочно нужна метелка. И совок, пожалуй. Нарисуешь?
— Сейчас, — кивнула та и выскочила из-за стола.
Пробегая мимо Марсика, она хлопнула его по плечу:
— А мне понравилась твоя хлопушка. здорово бахнуло. Молодец! — и умчалась.
Герасимо поспешно встал. Ему стало очень неудобно,что он так ничего и не смог придумать.
— Я тоже пойду, — пробормотал он.
— Мне надо дочитать там одну книжку, — и почти выбежал из кухни. Остальные удивленно посмотрели ему вслед
— Знаете что, — задумчиво сказала Виктория. — Раскрывать чужие секреты нехорошо,так ещё бабушка Рудольфа говорила. Но, кажется, я знаю, почему Герасимо такой загадочный.
— Почему? — тут же спросил Рони Ру.
— Я видела, как он возился с какой-то штукой на подоконнике. Она вся такая…, — она неопределенно поводила лапами в воздухе. — Не могу описать. Но это явно что-то интересное. Герасимо проводит там много времени, наверное, доделывает. Думает, наверное, только о ней.
— Интересно,что там? — подпрыгнул от переполняющего любопытства Рони Ру.
— Значит так, — строго сказала Карамель, — в чужие секреты лезть действительно нехорошо. Давайте договоримся, что никто из вас не будет приставать к Герасимо с вопросами и, тем более, без спроса совать нос к его изобретению. Рано или поздно он нам сам всё покажет и расскажет. Договорились?
Карандмыши покивали, хотя ясно было, что стоило им это немалых сил. Чем-чем, а отсутствием любопытства, как все уже знают, они не страдали.
Где-то за стеной раздался невероятный шум, что-то с грохотом упало, кто-то с кем-то спорил. Карамель прислушалась. Шум приближался к кухне, вскоре уже стало возможным различить, кто его производил. Это явно были Флопс и Виола. Ещё минута, и они ворвались на кухню как взбесившиеся метеоры.
— У меня всё равно лучше! – вопила Виола. – Только я могла до такого додуматься!
— До такого точно, — отмахивался Флопс. – Это же полная ерунда, стоило её вообще придумывать! Вот у меня…
— Ерунда? – взвилась Виола. – Да я тебе сейчас…
Спор явно переходил в начинающуюся драку. Карамель быстро выставила на стол перед носами противников блюдо со свежими пирожками. Их аппетитный аромат способен был остановить любую войну.
В мгновенно наступившей тишине Карамель наконец поинтересовалась:
— А о чём разговор?
— Мы спорим, чьё изобретение лучше, — буркнула Виола.
— Изобретение? – подняла брови Карамель и быстро всунула им двоим по пирожку. Во избежание развития конфликта.
— Ну да, — жуя ответил Флопс. – Я придумал замечательную штуку. Такой пояс с длинной верёвкой, сложенной сзади. Её прицепляешь к чему-нибудь, одеваешь пояс и можно прыгать с любой высоты.
— Зачем? – не поняла Карамель.
— Вот и я его спрашиваю, — хихикнула Виола, — абсолютно бесполезная вещь.
Глядя на обиженную мордочку Флопса, Карамель подумала и сунула ему ещё один пирожок.
— А ты что придумала? – спросила она у Виолы.
— Я? Я изобрела совершенно замечательную вещь. Это хранилище для бумаги. Ну, чтобы листки не терялись. Складываешь их туда, потом нажимаешь кнопочку внизу, и эта штука выдаёт тебе листик. Здорово, правда?
— Не вижу смысла в твоём изобретении, — махнул лапой Флопс.
— А по-моему, обе задумки очень хорошие, — попыталась примирить их Карамель. – Каждый может что-то придумать интересное и полезное, разве не так?
— Не знаю, не уверена насчет каждого, — Виола презрительно хмыкнула.
— Я тоже не уверен, — поморщился Флопс.
— Проверьте, — предложила Карамель.
— А как? – сразу заинтересовались конфликтующие стороны.
— Бабушка Рудольфа всегда говорила, никогда не узнаешь, можешь ты что-то сделать или нет, пока не попробуешь. Вот давайте и предложим всем попробовать. С каждого по одному изобретению, а потом посмотрим, чьё оказалось самым полезным.
— Ну, как вам идея? – она подмигнула красной и зелёной карандмышам. Те запрыгали от восторга.
— Точно! Так и сделаем! И вот тогда посмотрим, на каком месте в этой борьбе окажется твоя глупая верёвка, — Виола ещё раз подпрыгнула, показала Флопсу язык и убежала рассказывать остальным.
Карамель улыбнулась, глядя ей вслед. И занялась дальше своими делами.
Но через полчаса ее снова отвлекли.
— Карамель, а ты уже что-нибудь придумала? — на кухню влетел Рони Ру, — ты не представляешь, какая у меня идея!
Карамель вздохнула, окончательно смирилась с тем, что повозиться с приготовлением любимых пирожков ей не дадут, и отложила скалку.
— И что же ты придумал?
— Не скажу. Сначала нарисую, все потом увидите, — весело защебетал тот. -Так ты придумала?
— Нет еще, — растерянно сказала Карамель. — Я как то и забыла…
— Ну ладно, — махнул лапой Рони Ру. — Придумывай, не буду мешать.
И опять убежал. Через пять минут вбежала Виктория.
— Нет, я еще ничего не придумала, — пока та ничего не успела спросить, сказала Карамель. — И пока не знаю, что буду изобретать.
Виктория закрыла рот, кивнула и тоже умчалась.
Прошло ещё несколько минут и на кухню заглянут уже Герасимо. Но, вопреки ожиданиям Карамели, он ничего не спросил. Печально потоптался возле стола и присел на ближайший стул.
— Все так заняты изобретениями, — со вздохом сказал он.
— И что в этом плохого? — поинтересовалась Карамель. — Чем ты так расстроен?
— А я ничего не могу придумать, — грустно покачал головой Герасимо.
— Не торопись. Идея сама придёт в голову, если её не ждешь, — посоветовала Карамель. — Так всегда говорила бабушка Рудольфа. Можно сделать что-то сегодня, можно завтра, а можно и через неделю. Не спеши и спокойно подумай. Бабушка еще говорила, что ничего хорошего из спешки не выходит.
— Ты правда так думаешь? — с надеждой поднял нос-карандаш Герасимо.
— Конечно, — покивала желтая карандмышь.
В это очень хмурое осеннее утро Карамель почему-то проснулась рано. Открыла глаза, уставилась в потолок, подумала и снова закрыла. Вздохнула. Что-то было не так. Ещё раз открыла глаза. Не помогло.
А комнате было тихо, остальные карандмыши ещё спали. Сопел носом Рони Ру, забавно посвистывала во сне Виола. Карамель полежала ещё немножко. Вставать не хотелось. Да и вообще ничего не хотелось. И тут наконец всё стало ясно.
— Мне скучно, — пробормотала она, — просто скучно. Нет, не просто, а очень, очень, невероятно, ужасно, кошмарно скучно. Похоже, это самый скучный день в моей жизни. И как мне его пережить…
Прошло ещё какое-то время, и в комнате началось шевеление. Карандмыши просыпались, зевали, лениво потягивались, вставали с кроватей. Сонно волоча за собой хвостики, плелись умываться. Что-то насвистывал Флопс, заправляя постель бурчал себе под нос Герасимо, как обычно оказавшийся в конце очереди к умывальнику. Карамель лежала.
Первым это заметил Рони Ру. Он подошёл к кроватке Карамели и осторожно потрогал её за лапу и поинтересовался:
— А мы завтракать сегодня совсем-совсем не будем?
— Не знаю, — ответила та.
Спустя несколько минут все, побросав свои утренние дела, столпились возле желтой карандмыши.
— Что случилось, милочка? — заботливо поинтересовалась Виола. — Ты не заболела?
— Нет. Мне просто скучно и ничего не хочется, — грустно сказала Карамель. — И я не знаю, что делать.
— А что такое скучно?- спросил Рони Ру. — Это когда что-то лежит в куче?
— Ты слишком маленький, чтобы это понять, — с умным видом произнёс Герасимо. — Это, понимаешь, такое состояние души… ну, это в общем, так сложно… как бы тебе объяснить… ну…
— Я не маленький, — насупился Рони Ру. – Просто ты объяснять не умеешь. И никому ничего не понятно.
— Я не умею? – возмутился Герасимо.
— Может, перестанем спорить и что-нибудь, наконец сделаем? – вмешалась Виктория.
– Я в какой-то книжке читала, что это очень плохо, когда ничего не хочется, — сказала Виола. – Это начало заболевания. Сначала вот так лежишь и скучаешь, потом начинают болеть зубы, потом лапы.
— Зубы? Лапы? — в ужасе переспросила Карамель. Все притихли.
— И хвост, — мрачно подтвердила Виола.
— Так надо же что-то делать, — разволновалась окончательно Карамель. – Я совсем не хочу болеть. Зубы…
— Может, у неё температура? – спросил Флопс.
Виола с умным видом пощупала Карамели нос и покачала головой.
— Больной нужен отдых. Надо придерживаться постельного режима, — заявила она.
— Ты лежи и болей, — она заботливо подоткнула одеяло. – А мы подумаем, чем тебе помочь.
Карамель кивнула.
Спустя два часа Флопс устало прислонился к дереву, вздохнул и вытер лоб лапой.
– Да, как-то мы перестарались с размерами леса. Мне казалось, что дорожек было гораздо меньше. Может, они потихоньку дорисовывают себя сами?
– Лес небольшой, если не изучать каждый его сантиметр, – проворчала Виола. – Для прогулок вполне подходит. Так что ничего мы не перестарались.
– И всё равно всё бесполезно, – Виктория всё-таки расплакалась.
– Насчёт «бесполезно» я бы не торопился, вдруг задумчиво сказал Марсик. Он стоял в нескольких шагах от остальных. Все тут же обернулись к нему.
– Смотрите, – он показал куда-то лапой.
За ближайшей группой деревьев была полянка. А на полянке клякса. Уже знакомая им разрисованная и всё такая же задумчивая. А в одном из её щупалец был медальон.
– Мамочки! – снова сказала Виктория. – А… а… а она его отдаст?
– Ну откуда мы знаем? – вздохнул Флопс. – Можем попробовать с ней поговорить.
– Она обязательно отдаст, – убеждённо сказал Рони Ру, – она же добрая.
– Сомневаюсь, – отозвался Флопс, – после твоего-то предложения нарисовать ей хвост.
– Я думал, так будет лучше, хвост – это всегда красиво.
– Если хочешь, можешь попробовать убедить её в этом, – фыркнул красный карандмышь. Рони Ру умолк.
– Хватит, не спорьте, – сказала Карамель, – сейчас надо придумать, как забрать медальон. Может, с ней на что-то поменяться?
– А что мы можешь предложить ей такого, что может пригодиться? – скептически спросил Герасимо.
Виктория вытерла нос и решительно шагнула вперёд.
– Я пойду сама попрошу. Это всё-таки мой медальон, и я сама его потеряла.
От этого движения клякса попятилась и что-то пробормотала.
– Не очень-то она хочет общаться, – вздохнула Карамель. Её потянул за хвост Рони Ру.
– Может, я попробую? – неуверенно сказал он. – Она нас боится после моего предложения.
Он помолчал.
– И вообще, всё это неправильно.
– Что? – спросила Виктория.
– Мы сами её нарисовали, сами сюда выпустили, сами раскрасили. И теперь пытаемся забрать ею же найденный медальон, вместо того, чтобы чем-то помочь ей. Бабушка Рудольфа всегда говорила, что надо нести ответственность за свои поступки. И никогда не оставлять без присмотра то, что нарисовали.
Он был прав. Карандмыши погрустнели.
– Но ластик забрать надо, – тоскливо сказала Виктория. – Что будем делать?
– Я нарисую ей другой, – решил младший карандмышонок. – Ещё лучше!
Он выдернул из корзинки для пикника кусочек бумажки и принялся рисовать. Все остальные молча наблюдали.
– Вот он! – наконец закончив, помахал лапой с голубой звёздочкой на шнурке.
– Я пойду, попробую договориться, – он повернулся к кляксе и сделал несколько шажков.
– Привет, – робко сказал он. Клякса молчала. Рони Ру приободрился и продолжил:
– Смотри, что я нарисовал, – лапка со звёздочкой протянулась к кляксе. – Я хотел бы поменяться на то, что у тебя есть. Вот на это, – он сделал ещё шаг и показал на медальон.
Клякса молчала. После паузы Рони Ру продолжил:
– Не обижайся на нас, мы не хотели тебя испугать. Мы хотели, чтобы ты была красивой, самой красивой в этом лесу.
Клякса не двигалась. Наверное, ей нравились слова Рони Ру. Тот сделал ещё несколько осторожных шажков.
– Понимаешь, этот медальон, который сейчас у тебя, это моей старшей сестры Виктории. Он очень важен для неё. У каждого из нас есть такой, нам их дарила бабушка. Виктории без него нельзя, она пропадёт, представляешь?
Клякса всё так же молчала. Представляла, видимо.
– Я отдам тебе вот этот взамен, – помахал в воздухе только что нарисованным медальончиком Рони Ру. – Он гораздо симпатичнее. Пожалуйста, давай поменяемся.
Клякса не шевелилась.
– Не согласится, – взволнованно прошептала Виктория. Карандмыши, затаив дыхание, ждали.
Наконец одна из ножек-щупалец зашевелилась, потянулась к Рони Ру. А другая мягко опустила медальон на траву.
– Держи, – Рони Ру повесил шнурок с голубой звёздочкой на щупальце, потом наклонился и подобрал медальон. – Спасибо, ты добрая.
– Ура! – завопила Виктория. От этого шума клякса подпрыгнула и рванула за ближайшее дерево.
– Спасибо! – ещё раз крикнул вдогонку Ронни Ру и, повернувшись, зашагал к остальным.
Рони Ру вернулся к Виктории и протянул ей медальон.
– Вот и всё. Держи.
– Уррра!!! – поддержали Викторию остальные.
– Надеюсь, мой подарок ей понравился, – как-то грустно сказал Рони Ру.
– Если она захочет, я ей нарисую ещё что-нибудь, – махнула лапой Виктория. – Например, бантики или шляпу, или …
– Или хвост, – закончила её мысль Виола. Все дружно рассмеялись.
Ещё немного побродив по лесу карандмыши наконец вышли к нарисованному озеру.
– Какая красота, – зачарованно сказала Виктория. – Такая голубая чистая вода. Рони Ру, ты молодец, очень красиво получилось.
– А давайте устроим здесь пикник, всё равно уже все проголодались, предложил Марсик.
– Давайте, – хором согласились остальные. – Трава такая зелёная, пушистая.
– Кстати, а кто был ответственный за еду? – поинтересовалась Виктория.
– Ну, я, – ответил Марсик.
– Понятно, – фыркнул Флопс. – Значит, сегодня едим апельсины и морковку.
– Ну почему сразу только апельсины и морковку? – насупился Марсик. – Ну да, апельсины. А ещё тыкву с мёдом и морковный сок. Кто-то против?
– Нет, – снова хором сказали остальные. И добавили, – Ура!
Быстро перекусив, они улеглись на траву под тёплым солнышком, подставляя ему бока, хвосты и лапы.
– Как хорошо, – вздохнул Марсик. – какое чудесное солнце получилось у Карамели. А представьте, ведь мы хоть каждый день можем сюда ходить и греться под ним. Здесь ведь всегда будет хорошая погода, правда?
– Это точно, – сказала Виола. И трава мягкая, я старалась.
– Знаете что? – заявил Рони Ру. – а в моем озере чего-то не хватает.
– Чего? – лениво поинтересовался Марсик.
– Ну вот, смотрите, в лесу летают птички и бабочки, которых рисовал Флопс, по тропинкам бегает клякса, а здесь никто не живёт.
– А кто здесь, по-твоему, должен жить? – удивилась Карамель.
– Рыба, например, – проворчал Герасимо. Кто же ещё может жить в озере?
– Точно! – подпрыгнул Рони Ру. Рыба! Давайте нарисуем рыбку! Ну, пожалуйста, ну хоть одну.
– Ну, возьми и нарисуй, – сказал Герасимо.
– Как же я её нарисую? Она же будет одного цвета с водой и потеряется.
– Ладно, – вздохнула Карамель. Ей как обычно хотелось помочь всем, – сейчас что-нибудь придумаем.
– Давайте тогда устроим конкурс на лучшую рыбу, – предложил Герасимо. – А Рони Ру будет судьёй. Он ведь не сможет порисовать.
– Уррра! – восторженно завопил Рони Ру, – давайте!
Идея понравилась всем. Уже через минуту карандмыши старательно выводили носами самых разнообразных рыбок.
– Слушайте, – вдруг сказала Виола, – а одалживать друг друга правила конкурса позволяют? А то моей рыбке, допустим, очень нужны красный хвост и две жёлтые полоски.
– Можно, – махнул лапой Рони Ру, – так будет даже веселее.
Ему впервые довелось быть судьёй, поэтому он с важным видом ходил между рисующими карандмышами и сверху вниз поглядывал на их рыбок.
– Давайте дорисовывайте скорей, – наконец не выдержал он, – очень хочется побыстрее отпустить их в озеро.
Первая рыбка была готова у Марсика. Он торжественно сунул её под нос судье.
– Ух ты, какая яркая, – восхитился тот.
– Марсик у нас самый весёлый, поэтому и все рисунки у него самые яркие, – хмыкнула Виола, дорисовывая своей рыбе зелёный глаз. Не удержалась и пририсовала реснички. Не понятно, зачем они рыбе, но так та смотрелась явно симпатичнее.
– Ну что, давайте выпускать?
Рони Ру осторожно сунул рыбу в воду. Она вильнула хвостом и ушла куда-то на глубину. Потом всплыла. Ей явно нравилось её новое место обитания.
Вскоре к ней присоединилась ещё одна, потом ещё и ещё.
– Кто не дорисовал?
– Я, – отозвалась Виктория, – мне немножко осталось. Сейчас ещё кое-что поправлю и… Мамочки!!!
От её вопля не только подпрыгнули карандмыши, но и поспешили попрятаться где-то на дне озера только что выпущенные туда рыбки.
– Что случилось? – хором спросили все.
– Мамочки! – повторила Виктория, ощупывая шею. – Не может быть!
На её груди болтался пустой шнурок. Без медальона.
– Кажется, я его…, – дрожащим голосом сказала Виктория
– Потеряла! – дружно буркнули остальные карандмыши.
Она с самым несчастным видом кивнула.
– Так, стоп! Без паники, – нахмурилась Виола. – Где ты могла его потерять? Здесь?
– Не знаю, – зашмыгала носом Виктория.
– Не реви, сейчас будем искать. Я же сама рисовала эту траву и сама в ней что угодно найду. Сейчас поищем.
Карандмыши дружно начали озираться вокруг и шарить лапами в траве. Одна Виктория сидела на месте с растерянным видом, продолжала шмыгать носом и, кажется, всё-таки собиралась расплакаться.
Они перерыли весь берег, перетряхнули корзинки с остатками еды, но ничего не обнаружили.
– Что делать, что делать? – повторяла Виктория.
– Успокойся, мы обязательно найдём, – погладила её по голове Карамель, – поищем в лесу, он не такой уж и большой.
– Большой, – помотала головой Виктория. – Я так боюсь, что не найдём. Бабушка Рудольфа говорила никогда, никогда не расставаться с медальонами. Это очень важно. Как же я смогу рисовать, если у меня нет ластика, чтобы в случае чего стереть нарисованное?
– Не так уж много мы сегодня гуляли, – возразила Карамель. – Я уверена, мы вот-вот его найдём.
— Ну, и чего стоим? — поинтересовалась Виола. Она присела перед рисунком, наклонилась, потрогала нарисованную дорожку лапой. Понюхала лапу и отряхнула песок.
— Ух ты, совсем настоящий получился! Давайте, все за мной!
Она прыгнула вперед, ее фигура сразу исчезла за первым же нарисованным деревом и оттуда раздался голос:
— Смотрите! Птичка! Или бабочка… В общем, Флопс, я не знаю, что ты тут рисовал, но оно летает!
— Где летает? — потянулся за ней следом Флопс.
— Покажите, я тоже хочу посмотреть! — пропищал Рони-Ру, цепляясь за хвост брата.
Ещё немножко, и все карандмыши уже бродили по дорожкам нарисованного леса, весело переговариваясь, трогали траву, рассматривали деревья, нюхали нарисованные цветы. Виола и Рони-Ру по-прежнему пытались приманить симпатичную птичкобабочку, так старательно нарисованную Флопсом.
— Как здесь здо-о-о-рово, — мечтательно протянула Виктория, — прямо настоящее чу…, — и осеклась, резко затормозив.
Как по команде, повернувшись в её сторону, все остальные карандмыши тоже застыли как вкопанные.
На дороге стояло пятно. Клякса. Непонятного цвета. Без каких-либо опознавательных знаков. Просто стояло и не двигалось.
— Что это? — спросила Карамель шёпотом, — Фло-опс!
— Я только птичкобабочек рисовал, — замотал головой тот, — это не моё!
Карандмыши стали осторожно подтягиваться к Виктории.
— Рони-Ру? — вопросительно произнесла та.
— Я это не рисовал! — возмутился маленький карандмышонок, — разве не видно? Оно же не голубого цвета.
— Ну, мы точно это не рисовали, — сказала Карамель, — откуда это здесь? И вообще, что это?
— Кажется, я знаю, — пискнула Виола после небольшой паузы, — но мы нечаянно, честное слово, не хотели. Просто получилось не совсем то, что мы рисовали.
— Что нечаянно? — грозно поинтересовалась Карамель.
— Ну, это… В общем, это Герасимо виноват. Он хотел зелёнку.
— Какую зелёнку? — хором спросили остальные.
— Зелёнку, — ещё тише пискнула Виола, — чтобы царапины мазать, если что.
— Я думал, на всякий случай, — проворчал Герасимо, — лапу или хвост замазать, если что.
— Ты — и нарисовать зелёную зелёнку? — фыркнула Виктория, — ты уверен?
— Ну да, она вышла слегка фиолетовая, — вступилась Виола, — но я хотела помочь, добавить чуть зелёного. И вот… Вот такого цвета она и получилась.
— Допомогались, — вздохнула Карамель, — а сюда она как попала? Зачем вы её выпустили?
— Мы не выпускали, — грустно сказал Герасимо, — она сама, наверное… Когда мы уходили, она стояла в пузырьке возле рисунка.
— Странно, — хмыкнул Флопс, — ну ладно, это сейчас не важно. А что нам теперь делать?
Клякса, стоящая перед ними издала нечто, похожее на «Бгм-брум-бггм» и зашевелилась.
— Упс! — хором сказали карандмыши и сбились в кучку плотнее.
— Может, развернёмся и быстро-быстро побежим домой? — предложил Герасимо, — Мы еще недалеко ушли.
— А вдруг она умеет бегать быстрее нас? — тоскливо спросила Виола, — вот догонит, и что тогда?
— Съест, — мрачно проронил Марсик.
— Похоже, пока что никуда бежать она не собирается, — сказала Карамель, — Может, она тоже боится?
— Ага, как же, такая испугается, — отмахнулся Марсик.
— Тихо, смотрите, зашевелилась, — шикнула на них Виктория. Карандмыши замолчали.
Клякса переползла дорожку, наткнулась на дерево, снова невнятно пробормотала что-то: «Бгм-брум-бггм» и устроилась на траву, подтянув под себя все выступающие ножки-щупальца. Притихла.
Карандмыши продолжали наблюдать.
— Мне кажется, или она ничего не видит? — шепотом спросил Ронни-Ру, высовываясь из-за спины Карамели.
— Конечно, не видит, — фыркнул Флопс, — У нее же глаз нет.
— А у нее совсем ничего, кроме ножек, нет? — Ронни-Ру высунулся ещё дальше, уже с интересом разглядывая кляксу. — А это она или он? Или оно?
— Откуда же мы знаем? — вздохнула Карамель, аккуратно задвигая лапой Ронни-Ру обратно себе за спину. Так, на всякий случай. — Жалко ее. Бедняжка.
Герасимо подергал фиолетовым носом.
— Значит, она нас не видит, надо уходить. Обойдем её по дорожке, она и не заметит.
Виктория, стоявшая первой, сделала шаг вперед и опять в нерешительности замерла. Клякса под деревом зашевелилась и издала какой-то звук. Карамель снова вздохнула, шагнула вслед за Викторией.
— Вот мы сейчас уйдем, — покачала она головой, — а она останется здесь совсем одна, ничего не видя и не слыша. Нельзя ее так бросать. Жалко. Надо что-то придумать.
Все молчали. В нарисованном лесу вообще стояла тишина. Только где-то вдалеке в той стороне, откуда начался их поход, за кронами деревьев тихонько пела нарисованная птичка, да где-то впереди плескалось нарисованное озеро и шумело нарисованным камышом.
— А что тут еще можно придумать, — сказала вдруг Виктория. — Надо рисовать ей глаза.
— Зачем? — удивился Герасимо. — Вот ты нарисуешь, она увидит нас и съест.
— А у нее все-таки есть рот? — снова вылез вперед Ронни-Ру. — А где он? А она и вправду нас съест, когда увидит? А что она вообще ест?
Виктория закатила глаза к небу, шумно выдохнула два раза и опять затолкала Ронни-Ру за спины остальных карандмышей.
— Никто никого есть не будет, — четко и раздельно произнесла она. — Я не знаю, чем она питается, но вряд ли карандмышами. И рот рисовать я ей не буду.
Снова повисла тишина. Явно нужно было что-то делать. Кляксы уже никто не боялся.
— Вот представляете, ничего не видя, она бродит по лесу, споткнется обо что-нибудь, застрянет где-нибудь, упадет, поцарапается, на что-нибудь налетит, — задумчиво сказала Карамель. — Бедняжка. А всё мы виноваты. Помните, бабушка Рудольфа нас учила, что нужно помогать всем, кто нуждается в помощи.
Клякса ждала или, может быть, просто отдыхала в тенёчке.
— Ладно, давайте попробуем, — пробормотала Виктория и решительно двинулась к кляксе. Остальные карандмыши потянулись за ней.
Она присела прямо перед кляксой на задние лапки, откашлялась и слегка дрожащим голосом сказала:
— Не уверена, слышишь ты меня или нет, но давай попробуем с тобой договориться. Я нарисую тебе глазки, обещаю, будет красиво. Я очень постараюсь. А ты посидишь спокойно и не будешь на меня кидаться.
Клякса молчала.
— Наверное услышала, — пробормотал Флопс. — Только умоляю, Ронни-Ру, не спрашивай, чем. Я не знаю, есть ли у неё уши, и где они расположены.
— Давай, рисуй скорей, — подтолкнула Викторию в спину Карамель.
— Бгм-брум-бггм, — раздалось от кляксы.
— А как она разговаривает, если у нее нет рта? — опасливо поинтересовался Герасимо.
Но, похоже, этот вопрос уже мало кого интересовал. Все загорелись идеей нарисовать глаза.
Виктория сняла с шеи медальон-ластик и начала осторожно стирать в том месте, где должны были быть глазки. Остальные карандмыши, стараясь не дышать, сгрудились у нее за спиной.
— Может быть, левее? Или повыше? — раздался у нее прямо над ухом шёпот Флопса.
Виктория от неожиданности пискнула и подпрыгнула. Лапа с ластиком дернулась и неловким движением стерла кляксе кусок ножки-щупальца.
— Упс! — пискнула ещё раз синяя карандмышь. — Ой-ёй-ёй. И что теперь делать?
— Подожди-подожди, — вмешалась Виола, азартно сопя зеленым носом. — Дай мне, сейчас я все поправлю, а ты не отвлекайся, рисуй.
Она отодвинула стоящего перед ней Флопса, так же, как Виктория присела на задние лапы и решительно потянула к себе ножку кляксы.
— Не бойся, пятнышко, — прощебетала она. — Сейчас все поправим. Будешь самой красивой в этом лесу.
— Если будет только зеленый — будет скучно, — влез Марсик. — Вот тут точно надо добавить оранжевого.
Он подлез под лапу Виолы и принялся что-то пририсовывать к её художествам.
— А можно мне, можно, можно? — не сумев пролезть между Марсиком и Виолой, Ронни-Ру подергал их за хвосты.
— А вот здесь, по-моему, не хватает пары желтых пятен, — повела носом Карамель.
— Нет-нет! — запротестовал Флопс. — Здесь обязательно нужен красный. Иначе не смотрится. Герасимо, что ты стоишь в сторонке, иди помоги. Ты разрисовывай вон там, а я здесь.
Еще пара минут и уже все карандмыши были увлечены процессом раскрашивания кляксы, суетились, толкались и хихикали. Клякса терпела. Неизвестно, что она при этом думала, да и думала ли вообще.
— Да не мешайте же, — возмутилась наконец Виктория. — Я, вообще-то, тут самое важное рисую. Потерпи, маленькая, — она снова перевела взгляд на кляксу. — Я почти дорисовала.
Ещё пара штрихов и она удовлетворённо вздохнула, повесила ластик на шею, посопела носом и отклонилась, чтоб полюбоваться на свою работу.
— По-моему неплохо, — пробурчала она себе под нос и повысила голос. — Эй, народ, отвлекитесь-ка на секунду, посмотрите, что получилось.
— Сейчас-сейчас, — пискнула Виола. — Мне тоже осталось совсем немножко.
— И мне, ага, и нам, — раздались голоса остальных карандмышей.
Заканчивая, карандмыши вешали ластики на место и двигались поближе к Виктории, откуда лучше всего было видно кляксу. Наконец, собрались все.
Клякса сидела на прежнем месте и задумчиво моргала синими-синими глазами. Привыкала к тому, что теперь все видит, ножки-щупальца её тихонько шевелились. Она обвела взглядом лес вокруг, рассмотрела карандмышей и перевела взгляд на себя. И замерла… Нарисованные глаза заметно расширились.
— Смотри, как отлично получилось, — выдохнула Виктория с явным удовольствием наблюдая за кляксой. — Такие красивые глазки я ещё никому не рисовала.
— А мне кажется, в целом получилось очень красиво, — хихикнула Карамель.
— А я знаю, чего ей не хватает! — пританцовывая на месте, подергал за лапу Викторию Ронни-Ру. — Знаю, можно я нарисую? Можно? Можно?
— Что?
— Хвост! — с гордостью заявил он.
Наверное слышать клякса все-таки умела, потому что тут же резко выпрямила разрисованные ножки-щупальца, хлопнула глазами и попыталась скрыться за деревом.
— Нет, малыш, — покачала головой Карамель. — Думаю, ей не очень понравилась эта идея. Ладно, хвост-то ей зачем… Она и без него теперь симпатичная.
— Потеряла. Опять потеряла. Я его потеряла! — бормотала себе под нос Виктория, ожесточённо роясь в ящике комода.
— Что же теперь делать? Где же он может быть?
Из-под лап её в разные стороны разлетались какие-то бумажки, крошки, огрызки, винтики, игрушки и прочая, крайне необходимая всем карандмышам, включая Викторию, мелочь.
— Так, здесь нет, — она с грохотом задвинула исследованный нижний ящик комода и попыталась открыть верхний. Тот не поддался. Дёрнула ещё раз. Никак. Тогда она упёрлась задними лапами в край нижнего ящика и потянула на себя изо всех сил. Верхний сдался и рухнул на Викторию.
— Мамочки! — пискнула придавленная им карандмышь. Морща синий нос-карандаш, она попыталась вылезти. Ей это даже удалось.
Над краем компьютерного стола, в ящиках которого располагались комнаты карандмышей, показалась мордочка. На этот раз с красным носом-карандашом и весёлыми глазками-бусинками. Флопс.
— Что ищешь?
— Представляешь, я его опять потеряла, — с отчаянием сказала Виктория, — пароль от Великого Компьютера. А мне очень надо было с ним поговорить.
Она плюхнулась на стол, но тут же подпрыгнула, взвизгнула, выдернула из-под себя маленькую щётку для шерсти, вылетевшую из комода во время ревизии, и раздражённо отбросила в сторону. Села обратно.
Флопс наконец-то забрался на стол, поднял какую-то бумажку из-под лап и поинтересовался:
— А это не он?
Виктория выхватила листок, всмотрелась и с топотом помчалась к гигантскому дисплею.
— Именно он, спасибо! — крикнула она на ходу. — Ты со мной?
Компьютер, как обычно, включался неторопливо, с тихим шуршанием. Он был самым главным советчиком семьи карандмышей, другом и непререкаемым авторитетом после загадочного отъезда в неизвестном направлении бабушки Рудольфы, белой карандмыши, долгое время заботившейся о малышах. С тех пор прошло много времени, разноцветные карандмыши выросли, но совет им иногда всё же требовался.
Как-то само собой получилось, что больше всех времени с Великим Компьютером проводила Виктория. Она заботилась о нём, хранила все пароли, протирала пыль, иногда исправляла мелкие неполадки. И общалась с ним тоже больше остальных.
Экран, наконец, озарился мягким синеватым светом. На нём проявилась надпись: «Привет Виктория, привет, Флопс. Как ваши дела?»
Виктория пододвинула к себе небольшую клавиатуру и набрала ответ: «Привет. Дела не очень хорошие. У нас к тебе вопрос».
— Вообще-то, вопрос у тебя, а не у нас, — проворчал Флопс, — я даже не знаю, о чём речь.
Виктория молча отмахнулась. На экране снова появилась надпись: «Спрашивайте».
«Меня очень беспокоит то, что мы, карандмыши, стали мало времени проводить друг с другом, каждый занят своими делами и почти не интересуется другими. Так мы совсем перестанем общаться, что делать?»
Компьютер молчал и, казалось, думал. Затем выдал: «А что вы вообще любите делать все вместе?»
«Да, в общем, всё равно, лишь бы было весело», — подумав, набрала Виктория.
Компьютер тут же отозвался: «Тогда небольшое приключение наверняка вас и развеселит, и объединит одновременно»
— Приключение? — заинтересовался Флопс, что-что, а приключения он любил, иногда даже слишком.
«Какое?», — спросила Виктория.
«Например, поход. Нарисуйте себе лес или озеро. Или ещё что-нибудь. И отправляйтесь туда. Уверен, у вас всё получится, ведь всё, что вы рисуете, всегда становится настоящим. Удачи».
Экран мигнул и медленно погас. Флопс и Виктория переглянулись и задумались.
— А что, может и правда? — нерешительно предположил красный карандмышь. — Мне нравится. Давай расскажем остальным.
— Ну давай, — тоже не очень уверенно согласилась его сестра.
— А что вы тут делаете? — над краем стола снова появилась любопытная мордочка с цветным носом, на этот раз голубым — младший из мышей, Рони Ру.
— Ну вот, — огорчился он, — опять разговаривали с Великим Компьютером и опять без меня.
— Не переживай, — успокоила его Виктория, — самой интересной идеей мы сейчас будем делиться со всеми. Зови остальных.
Спустя некоторое время все семь карандмышей были в сборе. Чем-чем, а отсутствием любопытства не страдала ни одна из них.
— Рони Ру сказал, что будет что-то интересное, — заявил оранжевый карандмышь, Марсик, самый большой любитель покушать и от того самый круглый.
Виктория с Флопсом переглянулись. Синяя карандмышь сделала шаг вперёд и откашлялась.
— Братья и сёстры! — торжественно начала она. — Сегодня я разговаривала с Великим Компьютером, пожаловалась ему на то, что мы мало в последнее время вместе собираемся, общаемся, играем. А ведь бабушка Рудольфа говорила нам, что мы должны держаться вместе, всегда-всегда, потому что в дружбе — сила. На последних словах воздух у Виктории закончился, она снова набрала его и уже буднично добавила. — Короче, айда в поход.
— Куда? — переспросила желтая карандмышь, Карамель, очень серьёзная и хозяйственная. Её пирожки были даже вкуснее, чем у бабушки Рудольфы.
— В поход, — повторила Виктория.
— Ну да, — сказал Флопс, — здорово, правда?
— А что это такое, поход? — спросил Рони Ру.
— Это когда надо куда-то идти всем вместе — это весело, можно отдохнуть, во что-нибудь поиграть, найти много интересных вещей. Действительно, здорово, — подпрыгнула зелёная карандмышь, Виола, самая деловая и неунывающая из всех.
— И куда мы пойдём? — скептически спросил фиолетовый Герасимо, самый умный и от того недоверчивый, и к тому же поэт.
Виктория хитро прищурилась:
— Мы же карандмыши. С волшебными носами-карандашами. Мы же можем нарисовать всё, что угодно, каждый что-то своего цвета. Картинки, которые мы рисуем, всегда оживают, так что мы все дружно можем создать любое место и отправиться туда. Предлагаю лес. Как вам идея?
— Ура!!! — завопили карандмыши и помчались за листами бумаги.
Флопс и Марсик вдвоём притащили целую охапку бумаги и разложили её по столу. Виктория потёрла лапы и предложила:
— Ну что, давайте рисовать, здесь обширное поле для деятельности. Места много и рисовать тоже много чего надо. Нужны деревья, трава, солнце и … Чего там ещё бывает в лесу?
— А озеро, озеро можно? — запрыгал Рони-Ру.
— Да можно, конечно, — махнула лапой Карамель.
— И камыш?
— И камыш. Только, — она почесала нос лапой, — камыш вряд ли бывает голубым. Ну ладно, что-нибудь придумаем.
Как обычно, дольше всех сомневающийся Герасимо понял, что места возле листка ему уже не видать. Остальные карандмыши шумно топотали, толкались, хихикали и что-то активно обсуждали, сгрудившись вокруг появляющегося изображения леса. Под их носами вырастали деревья, начинала зеленеть трава. Лес оживал.
— Слушайте, а пикник? — откуда-то из кучи раздался голос Марсика. — давайте устроим там пикник! Возьмём с собой еды.
— Точно! Сейчас нарисуем.
— Лучше взять с собой что-нибудь полезное, — пробурчал себе под нос Герасимо, но его никто не слышал. — Мало ли что случится, это всё-таки лес. Вдруг кто-то поцарапает лапу или хвост? Набьет шишку? Споткнётся и упадёт? Нужен бинт, — он задумался. — Нет, бинтовать никто не умеет, нужно что-то другое, не менее полезное. Точно, придумал!
Он поискал вокруг себя чистый лист, нашел и принялся рисовать стеклянный пузырёк. Рисовал он старательно, закусив один ус и что-то невнятно бормоча. Наконец, пузырёк был готов.
— Зелёнка! — гордо сказал Герасимо сам себе. — На все случаи жизни.
Потом хмыкнул, задумчиво почесал ухо, обошёл своё произведение кругом и поморщился.
— Интересно, а она точно должна быть фиолетовой?
В нескольких шагах от него Марсик авторитетно доказывал остальным карандмышам, что никто не изобразит еду для пикника лучше, чем он. Требовал ещё листков бумаги.
— Я принесу сейчас, — крикнула Виола, отпрыгнула от рисунка и помчалась куда-то в сторону. Вихрем пронеслась мимо Герасимо, но практически тут же затормозила и повернула обратно. — Ух ты, а это что? — спросила она, глядя на пузырёк. Герасимо замялся.
— Ну, это, я думал… На всякий случай с собой… Короче, это зелёнка!
— ЗЕЛЁНКА?! А почему она фиолетовая?
Герасимо открыл рот, закрыл, снова открыл и сердито сказал:
— Ну, я же фиолетовая карандмышь. Какую ещё я должен нарисовать?
— Н-да… А меня ты попросить не мог? Наверное, зелёнка должна получаться лучше, всё-таки, у зелёной карандмыши. Ладно, погоди, сейчас поправим.
Она активно зачирикала носом по пузырьку. Но зелёнка зелёной не становилась. Дело явно не клеилось. Виола сделала шаг к Герасимо, встала рядом с ним и, оглядев получившееся, тоже поморщилась:
— Что-то не так. Может, сначала надо было стереть то, что ты нарисовал?
— Я тебе дам — стереть! — возмутился Герасимо. — Я тут, значит, рисовал-рисовал, старался, не для себя, между прочим, а для всех, а ты — стереть?
— Знаешь, — задумчиво сказала Виола, глядя на пузырёк с жидкостью странного цвета. — А давай её брать вообще не будем? Будем надеяться, что ничего не произойдет. И, хм… зелёнка нам не потребуется.
Герасимо ещё раз взглянул на пузырёк, тоже задумался и согласился:
— Да, ты права, давай лучше без неё.
— Пойдём, поможешь принести мне ещё бумаги, — потянула Герасимо за лапу Виола.
Они убежали, а странная жидкость в стекле так и осталась стоять на столе. Без присмотра.
Прошло несколько минут, она внутри пузырька пошевелилась, словно бы поёжилась от ветра. Пузырёк качнулся раз, другой и упал на бок. И на самом краю рисунка с лесом появилось пятно, как будто кто-то с размаха поставил огромную чернильную кляксу. Она втянулась в бумагу и тут же тихонько зашевелила ножками-щупальцами. Никто из карандмышей этого не заметил. Их шедевр был практически закончен, и всем уже не терпелось начать путешествие.